Бросил учебу не работает

Сын бросил институт. Что делать родителям и самому студенту?

Что делать, если не сдана сессия. Бывший студент: работа или армия?

Екатерина Мурашова семейный психолог, автор книг, проводит лекции для родителей

Эта тема все чаще возникает в конференциях на 7е: студенту нравится учиться, но не получается сдать экзамены, или же институт разочаровал, и родители не знают, чем помочь подросшему ребенку. Понятно, что сколько людей — столько и ситуаций с учебой в вузе. Еще один типичный случай из серии «сын бросил институт» разбирает психолог Екатерина Мурашова.

— Пожалуйста, вы ведь меня примете? У меня ребенок уже большой, а у вас детская поликлиника, я понимаю, но мне очень надо, пожалуйста. Мы у вас были когда-то, много лет назад, два раза, но вы не помните, конечно. Пожалуйста.

От заискивающих ноток в голосе женщины (она стояла в коридоре и не переступала порог) мне стало неловко. Я молча и приглашающе махнула рукой и через предбанник ушла в кабинет. Она последовала за мной.

«Наверняка какая-то очень серьезная проблема», — подумала я. Может быть, что-то такое, о чем тяжело и стыдно рассказывать. Выбрала психолога, которого уже видела когда-то, так субъективно легче. Лишь бы не наркотики — с этим я работать совсем не умею, придется сразу отправить восвояси.

Женщина между тем уселась в кресле и как-то очень сноровисто вынула из сумочки и положила на колени пачку одноразовых носовых платков. «Либо плаксива по природе и давно знает об этом, либо я не первый психолог, к которому она обращается». Подумав так, я решила подождать, пока она сама заговорит.

— Вы знаете, у меня такая огромная проблема — мой сын бросил институт, — сказала женщина.

— Ага, — сказала я. Особой (а уж тем более огромной) проблемы я в этом пока не видела. Ну бросил и бросил, бывает. Может, он ему просто не понравился. Или не справился с программой. Неприятно, конечно, но не конец света. Женщина молчала.

— Речь идет о дальнейшей профориентации? — поинтересовалась я. — Парень сидит в коридоре?

— Нет, я пришла одна.

— Институт был по выбору вашего сына?

— Нет, так нельзя сказать. Он просто согласился. Его к концу школы в общем-то ничего, кроме компьютера, не интересовало.

— Ну, расскажите подробнее.

Три поколения технарей в семье

Вся история в ее изложении (женщину звали Марией, сына — Алексеем) выглядела вполне тривиально. Все в семье до третьего колена вглубь — с высшим техническим образованием. Дедушка до сих пор преподает в Электротехническом институте. Естественно, предполагалось, что Алексей после школы тоже пойдет учиться «чему-нибудь такому».

Тем паче что мальчик страстно увлекся компьютером сразу после его появления в доме, в школе преуспевал на уроках информатики и одно время даже писал какие-то несложные программки.

Однако к концу школы всякая увлеченность программированием пропала, в компьютере остались только игры и бесцельное зависание в соцсетях, а на энергичные подначки родных: ну, вот уже близится время «ч», ЛИАПП, или Политех, или вообще что? — следовало вялое: не зна-а-аю.

Семья взяла инициативу на себя. Репетитор по физике (математика и так шла неплохо), подготовительные курсы в институте — все энергичненько, под контролем, бегом-бегом. Нельзя сказать, что Алексей как-то сопротивлялся происходящему. Наоборот, казалось, что он даже выдохнул с облегчением: решать ничего не надо, все решилось как бы само, вот и славно, трам-пам-пам.

Когда стал студентом, явно радовался и гордился вновь приобретенным статусом. В институт шел явно «на подъеме», охотно рассказывал о новых знакомых, о предметах, о преподавателях. Все это закончилось где-то через полгода: учиться трудно и неинтересно, да там никто и не учится, зачем это вообще все.

Первую сессию сдал с одним «хвостом». Семья выступила единым фронтом — не бывает, чтобы все было интересно и на тарелочке, надо преодолеть себя, дальше втянешься, будет лучше и легче. К их удивлению, Алексей почти сразу перестал бунтовать, досдал «хвост» и вроде бы смирился. Больше года жили мирно и спокойно.

Только к концу второго курса стала ясна неприглядная правда: парень уже полгода не посещает занятия, досдать накопившиеся задолженности нет никакой возможности. Единственный выход — забрать документы. «Я там по некоторым предметам с самого начала ничего не понял», — сообщил Алексей.

— Ладно, ты не справился с программой, не смог учиться на этом действительно сложном факультете. Но почему ты молчал?! — возопили родные. — Можно же было давно перевестись куда-то попроще.

— Вот-вот, я так и подумал: какой вообще смысл вам говорить? — странно парировал Алексей.

Как я скажу на работе?

— У меня два вопроса, — сказала я. — Что, собственно, он делает сейчас? И второй: все это время (минимум полгода) он симулировал посещение института. Куда он ходил?

— Сейчас он не делает ничего, то есть сидит и играет в компьютер. Дедушка пытается найти возможность перевода в другой институт.

— Алексей опять согласен?

— Он говорит, что лучше пошел бы в армию, но вы же понимаете, что нормальная мать.

— Алексей слаб физически, плохо сходится с людьми?

— Что вы! Он почти два метра ростом, ходил качаться, и у него всегда была масса приятелей и приятельниц!

— Что он делал вместо института?

— Мы толком не знаем. Он говорил что-то про прогулки по крышам, по канализации и еще какая-то аналогичная дурость.

— С чем вы приходили ко мне в прошлый раз, много лет назад?

Мария аккуратно достала первый платочек:

— Можно я скажу вам, с чем я пришла сейчас?

— Ну разумеется! — слегка удивилась я.

— Мой единственный сын потерялся в этой жизни. Ему плохо, и я это вижу. Но я практически не испытываю к нему никакого сочувствия. Я злюсь, что он поставил меня, всех родных в такое неловкое положение. Единственное, о чем я все время думаю и что я чувствую вот уже два месяца, — стыд и социальная неловкость.

Как я скажу на работе, что моего сына выгнали из института? Скоро у нас встреча класса (я один из организаторов), там все будут рассказывать о своих детях, их успехах, а что скажу я? Как дедушке, при его безупречной репутации, неудобно просить за такого балбеса? Как он вообще всех нас подвел.

Признаюсь, я не хотела к вам идти, у меня от прошлых визитов остались неприятные воспоминания. Я ходила к другим психологам. Один из них посоветовал мне оставить сына в покое, заняться собой и предоставить ему самому решать свои проблемы. Другой сказал, что Алеша еще незрелый, сейчас это среди молодежи распространено, и мы всё делаем правильно, и он нам потом еще спасибо скажет.

Но я. я вдруг словила вот все эти свои чувства и поняла, что я хожу к ним не за помощью Алеше, а только за тем, чтобы они меня, меня саму успокоили и сказали, что ничего такого социально страшного, если у тебя сына из института выгнали. И тут я поняла, что я отвратительная мать.

А он хотел быть спасателем

— Мария, я вас недооценила, — честно сказала я.

— Мы были у вас, когда Алеша в четырнадцать лет начал лазать по каким-то заброшенным зданиям. Там была взрослая компания, и это реально было очень, очень опасно. Мне тогда показалось, что вы вообще меня не поняли. Алеше вы рассказывали об инициациях и о том, как во дворе вашего детства все ходили по какой-то доске между зданиями на высоте пяти этажей.

А мне сказали, что ребенок в семье не может быть социальным функционалом — он в любом случае будет пытаться вырваться за границы, не сейчас, так позже. Предложили мне не запрещать, а как-то «присоединиться» к нему, прогуляться по его дороге, дать ему взрослую обратную связь о том, что он там ищет.

Мне тогда это показалось каким-то бредом. Что значит присоединиться к нему? Лезть вместе с ним на заброшенные стройки? Согласиться с тем, что ходить по балкам на высоте десять метров — это здорово и правильно? Моя старшая подруга посоветовала мне купить ему мощный компьютер. Я так и сделала. Стройки ушли в течение двух месяцев.

— А второй раз? Вы сказали, что были у меня два раза.

— Второй раз — это сам Алексей, когда мы к нему в десятом классе приставали с выбором института. О чем вы с ним говорили, я не знаю. Я потом зашла на пять минут, и вы мне сказали: отлично ориентированный парень, в училище МВД очень трудно поступить без блата, училище МЧС выглядит перспективней и гуманитарней, но в любом случае надо пытаться, и ему понадобится ваша помощь. Мы потом дома всей семьей долго смеялись.

— Он вообще никогда не говорил вам, что хочет быть МЧС-ником?

— Говорил, кажется, еще в школе. Но мы не относились к этому серьезно: разве это профессия? К тому же он ведь не предпринимал никаких практических шагов в этом направлении.

— Да? А инициация во взрослой группе полубродяг в четырнадцать? А занятия в спортзале? А диггеры и руферы, когда бросил институт? Это в нем было всегда, и он со старшей школы искал путь, чтобы вывести все это в социально приемлемую плоскость. Найдет ли теперь — бог весть.

— Я могу ему помочь? — Мария скомкала в кулаке второй использованный платок, смотрела решительно.

— Ну разумеется, можете! — я пожала плечами. — Кто же, если не вы?

— Ну, для начала остановите семейную кампанию по запихиванию Леши обратно в институт и просто расскажите ему всё то, что только что рассказали мне.

— Типа объяснения того, что происходило и происходит с вами. В ответ вы, скорее всего, тоже услышите что-нибудь честное. От честной, даже однократной коммуникации всегда можно оттолкнуться.

Мария пришла через два дня.

— Он сказал, что пока хочет в армию, где все по распорядку. Это ведь от трусости, чтобы не решать? Тоже социальный функционал?

— Так что же, я должна его отпустить?

— Да, конечно. Я легко могу к этому присоединиться. Я же только что для своего спокойствия хотела запихнуть его хоть в какой-нибудь институт.

— Он сказал, что ему в седьмом классе снилось, как он, уже взрослый, спасает людей то ли на пожаре, то ли при землетрясении. По его словам, мы ему тогда (когда он нам рассказал свой сон) заявили с апломбом: «Ты сначала двойку по математике исправь, спасатель. Твое дело сейчас — учиться». А присоединиться — это было дать ему «Над пропастью во ржи», да?

— Не знаю, я сама почему-то не люблю эту книжку.

— А мне нравится, но я ее уже взрослой прочла.

Для любителей хороших концов: высокий и хорошо подготовленный физически Алексей благополучно отслужил в ВДВ и по направлению из армии поступил в училище МЧС. Мария встретила меня на улице и рассказала об этом.

Но хорошие концы в таких случаях бывают далеко не всегда; увы, я неоднократно видела и иное. Чем дольше ребенок, подросток, молодой человек остается «в поле» тех, кто решает за него, тем сложнее ему потом выбраться из-под всего этого и обнаружить, а потом и отстоять себя.

Источник

«Мой сын-подросток бросил учебу, не работает и ворует у домашних»

Отчаявшаяся мать написала письмо в газету The Guardian с просьбой подсказать, как ей быть с трудным подростком. Юноша не учится, почти не работает, и его снова поймали на краже. Отец сказал, что не хочет жить под одной крышей с вором. На письмо матери отвечает психотерапевт Анджела Эванс.

Письмо матери

Чем дальше, тем больше я тревожусь за своего 19-летнего сына. У него нет постоянной работы, а теперь он еще начал подворовывать у нас.

Бросив учиться, он время от времени устраивался на какую-нибудь работу, где нужен был физический труд, и оплачивалась она, конечно, плохо. Сын никогда не был особенно открытым, а теперь его жизнь – тайна за семью печатями. Друзей домой он никогда не приводит.

Мы с мужем оба работаем, у нас уютный дом, хорошие условия жизни. Сыну мы предоставляем полную свободу, не достаем его никакими особыми требованиями. У него своя комната, полный холодильник всегда к его услугам. Но он живет в доме как посторонний: приходит и уходит. Он может быть как исключительно милым, так и страшно грубым со мной и сестрой, если мы затронем неприятную для него тему. Например, поинтересуемся, как идут поиски работы.

Несколько недель назад исчезли деньги из комнаты дочери

Из дома пропали украшения, дорогие нам прежде всего как память. Сын сказал, что ничего об этом не знает. А несколько недель назад исчезли деньги из комнаты дочери. В то утро, убираясь у нее (оба моих ребенка, увы, довольно неряшливы), я их видела. После я осмотрела его комнату и нашла подтверждения тому, что деньги взял он. Спросила об этом прямо, а он ответил, что ему понадобились деньги, но он все вернет (однако так этого и не сделал).

Муж был в ярости и зол на меня из-за того, что я не рассказывала ему об этом раньше. А я пыталась избежать скандала, давая сыну шанс вернуть деньги. У нас так давно повелось: муж слишком любит всех строить, и я считаю, что он чересчур суров, поэтому часто иду на сговор с детьми, чтобы защитить их.

Теперь муж заявил, что не будет жить под одной крышей с вором. Сын мог бы переехать к друзьям, но большинство из них нигде не работают и курят марихуану (как, подозреваю, и мой сын). Боюсь, если мы лишим его дома, его проблемы только усугубятся.

Ответ психолога Анджелы Эванс

В своем письме вы пишете, что убираете комнаты своих выросших детей. Возможно, вы до сих пор не можете отказаться от роли опекающей матери (подумайте об этом: это может помочь вам лучше разобраться в вашем собственном поведении), из-за чего сын не может отделиться от вас и стать самостоятельной личностью.

В подростковом возрасте ребенок отделяется от родителей, и в некотором смысле вам приходится иметь дело с чужаком. Скорее всего, ваш сын чувствует себя неудачником – без образования, без цели, без работы. Постарайтесь больше не спрашивать, как обстоят дела с поиском работы: это лишь будет провоцировать его тревогу. И потом, это ведь ваши планы, а не его собственные. Как подсказывает мой опыт работы с подростками, ложь и воровство очень типичны для многих тинейджеров, когда они злятся или чувствуют себя отверженными, – такое поведение помогает им заполнить пустоту.

Вы упоминаете о наркотиках, но как-то мимоходом, а я думаю о том, насколько важную роль они играют во всей этой ситуации. Если ваш сын употребляет наркотики, то его поведениеуправляется явно не сознательной частью мозга.

Если рассматривать воровство как некое сообщение, как вы думаете, что сын пытается вам сказать? То, что он украл украшения, которые были дороги вам как память, выглядит как акт исключительной агрессии (если он вообще раздумывал над своим поступком).

Вы не пишете о том, какие отношения у него с сестрой. Интересно и то, что он ворует у вас и у сестры, но не у отца.

Источник