Работать за маленькую зарплату или не работать вообще?
Оксана Галькевич: Итак, давайте сейчас вместе попробуем решить социально-экономическую задачу. Итак, дано: небольшой городок, численность населения падает в последние годы, промышленности и производств нет, безработица – почти 9%.
Константин Чуриков: Также часть жителей уезжает работать вахтовым методом, а часть мотается за несколько десятков километров в соседний город, покрупнее. Ну, кто-то, в общем-то, это делает за Уралом, кто-то – до Урала. В общем, такая картина наблюдается по всей стране.
Оксана Галькевич: Да. И вдруг на этом таком безрадостном информационном поле возникает инвестор и говорит: «Построю я здесь предприятие. Приходите только работать». И даже впоследствии выполняет свое обещание, открывает новенькую фабрику. Вот как думаешь, Костя, найдет он себе сотрудников?
Константин Чуриков: А какая зарплата, график?
Оксана Галькевич: Ну, Костя, ты представь себе, что ты безработный прежде всего. Ну что ты выпендриваешься, скажем так? Соглашайся на любые условия – работу же тебе дают.
Константин Чуриков: Нет, ну подождите… Я так не хочу. И думаю, что не только я так не хочу.
Оксана Галькевич: Вот видите?
Константин Чуриков: «Огласите весь список, пожалуйста».
Оксана Галькевич: Вот такой вот Костя.
А вы делайте ваши ставки, друзья. Что думаете по этому поводу? Удастся ли частному инвестору запустить производство в таком условном небольшом городке? Бесплатные номера для ваших мнений у нас на экранах указаны.
Мы сейчас вам покажем сюжет из реального города в Башкирии, а после вернемся к обсуждению этой истории в студию.
Константин Чуриков: У нас столько сообщений уже на портале! «А платить за работу не пробовали?» – Москва. «Опять не повезло с народом?» – Воронеж. «Это какие такие россияне не хотят работать?» Понеслась, Оксана!
Оксана Галькевич: Да, тут очень много… Ты мне сказал «понеслась»? Сейчас понесусь, Костя.
В общем, мнение такое, друзья: «Если МРОТ, то не пойдет». Очень многие сейчас именно так пишут. Посмотрите на эти цифры. В Башкирии, кстати, минимальный размер оплаты труда сейчас почти 14 тысяч, а вот средняя там – без малого 27. Но только ты эту среднюю пойди еще, как говорится, заработай. Может быть, за 27 и пошли бы как раз на эту фабрику работать.
Константин Чуриков: Но из МРОТ, кстати, еще нужно вычесть налоги – и на руки получишь уже совсем слезы. При этом у нас в стране 20 миллионов человек официально живут на эти доходы, даже ниже МРОТ. Фактически эти люди за чертой бедности – то есть, в общем-то, в нищете, если по-русски говорить.
Оксана Галькевич: Ну, надо честно сказать, друзья, что если люди получают МРОТ, то от этой черты бедности они ну недалеко отошли. Права ведь? Мы ведь себе в этом отчет отдаем.
Присоединяйтесь, пожалуйста, к нашему разговору, уважаемые зрители. Телефоны на экранах. Звоните и пишите, высказывайтесь. Видим вашу реакцию. Хотим вас слышать, а не только читать.
Ну а на связи с нами сейчас Ксения Юркова, эксперт рынка труда. Ксения Александровна, здравствуйте.
Ксения Юркова: Добрый день.
Константин Чуриков: Здравствуйте. Ксения Александровна, вы часто видите резюме соискателей вообще в вашей какой-то базе, у ваших коллег, где люди пишут, что готовы работать за минимальную зарплату? Это часто бывает? И в каких вообще, может быть, сферах, в каких возрастных группах?
Ксения Юркова: Вы знаете, на самом деле то как раз моя тема. Я работаю с регионами, с позициями, которые не требуют специальной подготовки, с линейным персоналом. И вижу эту ситуацию практически каждый день. На самом деле сразу скажу, что я полностью поддерживаю мэра этого города, потому что я, еще раз повторюсь, слышу и вижу каждый день, как люди говорят: «Я себя нашел не на помойке. Платите мне 50/60/70 тысяч рублей». Но при этом человек, по сути, ну не стоит этих денег.
И мы сейчас говорим про маленький городок. К кому вопрос? Вопрос к мэру города, что такая ситуация в принципе по стране? Не может быть такого, что в соседних деревнях и городах люди зарабатывают по 30/40/50, а в этом городе они зарабатывают другую сумму. Поэтому эта ситуация по стране в целом.
Оксана Галькевич: Вы знаете, там с этим городом интересно. Сегодня я пыталась собирать информацию об этом городе. Там действительно нет каких-то производств, там нет промышленности никакой. Он создавался, как прозвучало в сюжете, когда собирались там строить Башкирскую атомную станцию. Потом эту историю свернули, станция там не была построена. Соответственно, город так и остался без каких-то серьезных предприятий, где могли бы быть рабочие места.
Тем не менее давайте посмотрим на такую графику. По Башкирии информация. Это данные за последний год. Та сейчас на бирже труда зарегистрировано 117 тысяч человек. Вакансий всего 40 тысяч. Вот этот дисбаланс… То есть получается, что вакансий-то меньше, чем людей, которые ищут работу. Как-то их надо трудоустраивать, их надо как-то… Должен быть, как говорится, спрос выше предложения.
Ксения Юркова: Мы сейчас говорим о той ситуации, когда люди предпочитают сидеть и получать пособие по безработице либо просто сидеть дома и не работать. Мы сейчас про эти категории граждан говорим.
Оксана Галькевич: Ксения Александровна, а у нас разве на наше пособие-то посидишь дома?
Ксения Юркова: Ну смотрите. Во-первых, действительно люди сидят на это пособие. Это раз. Во-вторых, люди, в принципе не вставая на биржу труда, говорят: «Ребята, я не пойду за 12 тысяч работать. Я буду голодать, я буду сидеть у родителей на шее, я буду сидеть у мужа/жены на шее, но я не пойду работать за 12 тысяч рублей». Это действительно позиция многих людей, соискателей на рынке.
Константин Чуриков: Ксения Александровна, давайте мы сейчас зрителей спросим. SMS-голосование запускаем – 5445. Вопрос простой: «Вы бы пошли работать за МРОТ?» – то есть минимальный размер оплаты труда. «Да» или «нет» – 5445.
У нас звонок, Аркадий из Томской области. Аркадий, здравствуйте.
Константин Чуриков: Вы бы пошли работать за минимальную зарплату, Аркадий?
Зритель: Ни в коем случае.
Константин Чуриков: Аргументы. Почему нет?
Зритель: Ни в коем случае бы не пошел.
Оксана Галькевич: Почему? Ну, если вдруг… Смотрите, ситуация жизненная: остался человек без работы, долго не может ее найти. Вот по Башкирии показали – в течение года 117 тысяч человек ищут эту работу и остаются на этой бирже труда. Вот вы долго ищете. Вам предлагают работу – стабильно, но зарплата низкая. Сколько же можно ждать и искать? Может, все-таки согласиться и продолжить что-то искать? Как говорится, why not?
Зритель: Я проживаю просто в сельской местности. В сельской местности без работы очень тяжело остаться. Можно свое подсобное хозяйство вести по-любому заработать гораздо больше, чем минимальный размер оплаты труда.
Оксана Галькевич: Понятно.
Константин Чуриков: У вас, может быть, был еще какой-то вопрос к Ксении Александровне? Нет?
Зритель: Нет, вопроса нет. Россияне могут работать и хотят работать, но, конечно, за копейки работать не будут. Я просто могу привести пример своей местности. Когда открывается предприятие и у людей есть возможность заработать от 20 тысяч и больше, то люди идут и работают.
Ксения Юркова: Аркадий, а можно вопрос?
Ксения Юркова: Вот вы сейчас сказали про сельскую местность, о том, что можно заработать на своем хозяйстве. А предположим, нет своего хозяйства. Вы бы пошли все-таки работать на МРОТ либо сидели бы дома?
Зритель: Я бы поехал и устроился на вахту – что я и делаю.
Оксана Галькевич: А, вот так вот.
Константин Чуриков: Спасибо за ваш звонок.
Оксана Галькевич: То есть дело все-таки не в своем подсобном хозяйстве.
Константин Чуриков: Ксения Александровна, в сюжете, который мы видели, там еще была такая женщина, которая сказала: «Ну, худо-бедно всегда можно найти работу, – и говорит: – Я 30 лет работаю, получаю 15 тысяч».
Скажите, пожалуйста, с точки зрения дальнейшего вообще какого-то карьерного роста, например, человек… Каждый все-таки хочет чего-то в жизни добиваться. Если, например, специалист приходит к работодателю серьезному и говорит: «Вот я уже 30 лет работаю». Спрашивают: «А сколько вы получали?» Ответ: «15 тысяч». Скажите, этот человек легко себе найдет работу в серьезной компании или нет?
Ксения Юркова: Ну, смотря где он будет трудоустраиваться. Конечно, нужно понимать… Здесь все зависит не от зарплаты, а от позиции, от его знаний и умений. Я вам скажу, что я в Москву приехала точно из такого же города много лет назад, где абсолютно такие же зарплаты. И сейчас, когда началась пандемия, знаете, как-то еду домой и думаю: «А что делать? Пошла бы я работать? Ну, сейчас не будет у меня работы. Пойду ли я работать уборщицей?» И я лично для себя честно ответила на вопрос: «Да, пойду», – потому что мне надо кормить ребенка, потому что у меня есть свои обязательства. Да, пойду.
Еще раз повторюсь: те, кто хочет зарабатывать, те действительно едут на вахту. Ну, в Москве сколько можно зарабатывать? От 35 до 50 тысяч. Кто-то готов взять и переехать – не на постоянно, а, может быть, временно, на вахту. Есть опять же удаленная работа, о которой мы с вами говорим. Карантин и пандемия открыли для нас возможности по удаленной работе. Тоже как вариант.
Можно пойти дополнительно учиться. Понятно, что не у всех есть время. Понятно, что мне легко говорить. Многие люди живут: дом – работа – дом – работа. И какое обучение? Это деньги, это время, нет возможности. Опять же мы говорим о том, что можно поехать либо в Москву на вахту, либо попробовать все-таки удаленно трудоустроиться.
Оксана Галькевич: Ксения Александровна, а может быть, это потому, что… Вот вы говорите, что вы бы согласились на работу в случае какой-то экстренной ситуации даже за небольшую зарплату, потому что у вас нет какой-то, так скажем, «подушки безопасности», дополнительного дохода. Ну я не знаю, кто-то квартиру сдает. Кому-то, я не знаю, пенсия старших родственников помогает, выручает. А ведь должна быть все-таки причина, почему человек, если он не ведет какой-то асоциальный образ жизни, не идет навстречу каким-то обстоятельствам, понимая: «Ну, сейчас нет работы мечты, но работать-то надо». Должны быть какие-то причины, объясняющие это.
Ксения Юркова: Вы знаете, во-первых, я думаю, что это культура, которая сейчас формируется, особенно сред молодежи. Действительно правильно говорят о том, что сейчас пойти уборщицей работать, пойти работать в продавцы – ну, это же не Instagram. То есть там престижно, там выгодно работать, вести блог какой-то.
Первое – это, как я сказала, культура. Во-вторых, наверное, общество формирует такое мнение: «Ты человек. Ты достоин большего. Ты должен требовать у работодателя зарплату. Ты должен требовать у работодателя какой-то график, какие-то условия определенные». А то, что ты обязан – об этом очень мало говорится, в том числе и по телевидению.
Оксана Галькевич: Подождите. То есть получается, что работать, не знаю, временно… Никто не говорит о том, что прямо задача – всю жизнь оставаться на этой позиции. Работать дворником, уборщицей или кассиром в каком-то магазине – это история провала, неуспешная история, это постыдная история, да? Потому она так воспринимаются, и люди зачастую не соглашаются? Ведь никто же не говорит, что ты всю жизнь будешь на этой позиции работать.
Константин Чуриков: Можно я вмешаюсь? В случае прихода в крупную и серьезную компанию, когда стрессовое интервью с каким-нибудь эйчар-специалистом, то это все, развернут сразу же.
Оксана Галькевич: Костя, какой эйчар? Где эти эйчары, вот эти янычары – где они сидят?
Константин Чуриков: Ну, не в Агиделе.
Оксана Галькевич: Где они сидят? Они сидят в Москве.
Константин Чуриков: Да.
Оксана Галькевич: Мы с тобой из Башкирии сюжет сейчас разбираем, который касается 90% страны. 10% – это Москва.
Константин Чуриков: Я не спорю.
Оксана Галькевич: Эйчары-янычары.
Ксения Юркова: Я вам скажу, что буквально на прошлой неделе я взяла к себе сотрудника, который, в принципе, не подходил мне по требованиям, только за одну ее фразу. Она сказала: «Вы знаете, у меня были разные периоды жизни. Надо было – и на рынке арбузами торговала». И только за это я ее взяла. Потому что я понимаю, что будет какая-то ситуация в компании, в отделе – она не будет сидеть и ныть, она возьмет и найдет выход из ситуации.
Оксана Галькевич: Вот!
Ксения Юркова: Я думаю, что многие…
Константин Чуриков: Ксения Александровна, а на какую позицию взяли эту девушку?
Ксения Юркова: Менеджер по подбору.
Константин Чуриков: Персонала?
Ксения Юркова: Да-да-да. В отдел кадров.
Константин Чуриков: Понятно. Так, давайте еще звонок послушаем. Андрей из Калуги, здравствуйте.
Оксана Галькевич: Здравствуйте, Андрей.
Зритель: Здравствуйте, здравствуйте. Вот как раз я в тему. Хорошо, что дозвонился. Я работаю дворником. Вот говорят, что непрестижная работа. Правильно, она непрестижная, к тому же очень тяжелая, особенно зимой и когда листопад, требует порядка. Зарплату мне платят копеечную, не повышают уже лет пять. Надо мной директор, зам. директора. Над директором еще директор. И неплохо ребята себя чувствуют, лощеные, розовощекие, на иномарках. И не один раз за год ездят и отдыхают.
Моей сестре предложили в клининговую компанию уборщицей. Кстати, ваш эксперт говорит: «Я бы пошла уборщицей, если бы жизнь заставила». 7,5 тысячи, два этажа убирать. Представляете, два этажа школы убирать? Ну, не школа, а это общежитие. И 7,5 тысячи. Потому что в клининговой компании тоже директор…
Может быть, просто много трутней? Может быть, неправомерно распределяется зарплата? Может, кому-то аппетиты урезать? А именно те, кто работает, кто наводит порядок, моет полы, они существуют. А вот эти товарищи, которые в свое время пристроились к кормушке, – неплохо.
И еще у меня знакомая работает на почте почтальоном за минималку. Недавно узнаю, что управляющий, ну, генеральный директор «Почты России» за миллиард себе новый коттеджик отгрохал. Его зам около 300 миллионов…
Оксана Галькевич: Андрей, это старая история, ей уже несколько лет. Там уже поменяли этого генерального директора.
Константин Чуриков: Там уже разобрались.
Оксана Галькевич: Да.
Зритель: Вопрос в том, что несправедливо все это распределяется.
Константин Чуриков: Ну, вопрос ваш понятен.
Ксения Александровна, я думаю, что вопрос зрителя «Почему такие копейки?» можно расширить. Почему у них в Европах минимальная зарплата… Сколько в Португалии? Мне рассказывали, что 700 евро. 700 евро – минималка, если ты метро убираешь или улицу метешь. А вот Андрей говорит, что 7,5 тысячи за два этажа предлагают в месяц.
Оксана Галькевич: Может, у них из этих 700 евро, Костя, 500 надо за ЖКХ отдать?
Константин Чуриков: Нет, нет.
Оксана Галькевич: Ты же не знаешь – сколько.
Константин Чуриков: 500 за ЖКХ там не отдашь. Не беспокойся.
Оксана Галькевич: Все равно, как сам говорил, тяжко.
Константин Чуриков: Ксения Александровна, почему у нас так?
Ксения Юркова: Ну смотрите. Есть такое понятие «рынок труда». Во-первых, я, наверное, скажу такую фразу, за которую меня тут на вилы поднимут.
Оксана Галькевич: Мы не дадим, Ксения Александровна.
Ксения Юркова: Есть же люди, которые зарабатывают. Мы сейчас говорим о директорах, лощенных и красивых. И не нужно говорить о том, что каждый из них добился своей должности только благодаря родителям. Многие богатые и обеспеченны люди или люди, которые имеют хорошую профессию, должность, добивались всего сами. Они учились, они не в подъездах пили, а учились, получали образование, строили карьеру и работали 24/7. Во-первых, мы об этом говорим. Ну, про равенство абсолютное говорить, наверное, бессмысленно. Это первое.
Второе – по поводу того, что кто-то получает, а кто-то нет. Есть такое понятие «рынок труда». Я вам скажу такую историю. В этом году, кстати, по крайней мере в Москве в значительной степени, ну, я думаю, что, наверное, 70% работодателей, и в регионах среди линейного персонала (это мы говорим про грузчиков, разнорабочих, комплектовщиков) поднимали зарплаты, и поднимали зарплаты существенно. То есть на 20–30% люди стали зарабатывать больше. Это мы говорим про вахтовый метод либо когда люди напрямую трудоустраиваются.
Понятно, что не всех регионов это коснулось. Но если работодатель (давайте это запомним) может найти человека на 10 тысяч рублей, он не будет повышать зарплату, а будет искать человека на 10 тысяч рублей. То есть зачем платить больше, если можно…
Константин Чуриков: …если можно платить меньше. Естественно!
Оксана Галькевич: Если у него там очередь таких желающих за 10 тысяч работать.
Ксения Юркова: Ну давайте говорить не «очередь». Но, поискав пару недель, месяц, может быть, ты найдешь этого сотрудника. Да, он будет, может быть, периодически не ходить на работу, может быть, периодически будет пить. Ну, по крайней мере, будет сторожить как может.
Оксана Галькевич: Понятно, спасибо.
Константин Чуриков: Да, спасибо большое. Ксения Юркова, эксперт рынка труда, была у нас в эфире.
Мы сейчас послушаем звонок и поговорим с еще одним экспертом. Александр, Краснодарский край. Здравствуйте.
Оксана Галькевич: Здравствуйте.
Константин Чуриков: Да, пожалуйста, Александр.
Константин Чуриков: Да-да, мы вас слушаем.
Оксана Галькевич: Слушаем вас.
Зритель: Я из города Крымска. Это город известный наводнением в 2012 году, Краснодарский край. Могу сказать о минимальной зарплате. Например, человек пошел. Добраться до работы ему в маршрутке нужно. В маршрутке 20 рублей доехать туда, 20 рублей назад. Это если вы как эксперт говорите: «Идите на минималку». Посчитайте, сколько в месяц. Плюс обед с собой взять. Надо, как говорится, покушать человеку. И что выходит? Плюс коммуналка. Человеку ничего не остается. А как ему семью прокормить? Это первое.
У нас в Крымске три завода более или менее больших: два турецких, один корейский завод. Как говорится, там работают одни гастарбайтеры, работают два дня в день, два дня в ночь, двое суток выходной. Норма часов выходит у них – 240–250 часов. И это за зарплату 18–20 тысяч. Наш гражданин туда пойдет? Ну, я имею в виду – местный, тот, кто здесь живет. Ему туда на работу помотайся, назад, как говорится. Покушать, как говорится. И семью он не видит, он ничего не успеет сделать. Куда тогда наш КЗоТ смотрит? Для чего он у нас есть вообще, вот эти все ограничения?
У меня жена работает почтальоном. Вот предыдущий человек сказал, что… 10 800 она на руки получает. Это разве зарплата?
Константин Чуриков: А КЗоТ уже нет, у нас Трудовой кодекс. Спасибо большое.
Оксана Галькевич: 10 800 – это, видимо, за вычетом налогов все-таки, да? А с налогами это получается выше, чем МРОТ.
Константин Чуриков: И здесь налоги.
Оксана Галькевич: Еще один собеседник у нас на связи. К нам присоединяется Константин Корищенко, доктор экономических наук. Константин Николаевич, здравствуйте.
Константин Корищенко: Здравствуйте.
Константин Чуриков: Константин Николаевич, нам кажется или действительно слишком много стало МРОТ в стране, ну, по факту? То, что нам сейчас рассказывают, зрители пишут на SMS-портал. Может, какой-то особый, не знаю, срез аудитории сейчас нас смотрит. Но это ощущение или это действительно так?
Константин Корищенко: Да нет, на самом деле это отражение той структуры экономики, которая у нас сейчас сложилась. На самом деле, пока я слушал начало передачи, у меня было какое-то дежавю из 80-х годов, когда в популярном в то время издании «Литературная газета» шла дискуссия: нужно ли наказывать так называемых тунеядцев? Те, кто жил в то время, знают, кто это такие. Хотя пестрело сообщениями: требуется, требуется, требуется…
А если говорить о сегодня, то ситуация в каком-то смысле похожая. Сегодня достойную заработную плату можно получать либо в центрах экономической активности (пресловутый вахтовый метод), либо работая, по сути, на государство, получая более или менее устойчивую и более или менее высокую, разумно высокую заработную плату. Частный бизнес сегодня в таких условиях, которые сложились, практически ничего не может предложить.
И вот этот пример со швейным цехом – он тому яркое подтверждение. Почему низкая заработная плата у этих работниц? Потому что та продукция, которую этот цех может производить, она попадает в очень серьезную конкуренцию с другой продукцией, которая приходит из Китая, из других стран.
Оксана Галькевич: Константин Николаевич, подождите. Феномен Китая? Ведь уже звучат мнения, что зарплата-то в Китае не такая низкая, как принято было долгое время говорить. У нас зарплата сейчас уже и ниже на низовом, первом таком уровне, чем у китайских рабочих. Они там уже как-то подтянулись.
Константин Корищенко: Все правильно. Поэтому и часть производств, достаточно серьезная, из Китая уже уходит, потому что вот эта прибыль, которую можно получать на дешевой рабочей силе, она была получена в девяностых и нулевых годах. Например, сегодня – ну, не только по этим причинам, но и по политическим – бизнес перемещается во Вьетнам, в соседние страны, где рабочая сила более дешевая. На самом деле…
Оксана Галькевич: Константин Николаевич, а это всегда должно быть вот так: цена экономического рывка и роста – это чтобы население массово работало за еду, за плошку риса? Я не знаю, что там вьетнамцы едят.
Константин Чуриков: Рис, рис.
Оксана Галькевич: Тоже, наверное, рис.
Константин Чуриков: И лапшу.
Оксана Галькевич: А у нас что? За плошку пельменей? Ну, это дороже, кстати, чем рис. За гречку.
Константин Корищенко: Везде, где, что называется, работает бизнес, который работает за прибыль, он ищет прежде всего дешевую рабочую силу, потому что, в общем-то, «Капитал» Маркса никто не отменял, добавленную стоимость тоже никто не отменял, если убрать политику оттуда. Сегодня еще это усугубляется тем, что происходит очередная технологическая революция, которая делает значительное количество неквалифицированного труда просто невостребованным. В XVII–XVIII веках, когда была промышленная революция, было большое количество бездомных, которые, в общем-то, были просто невостребованными в силу отсутствия квалификации.
Константин Чуриков: Подождите, вы говорите, что технологическая революция. Но все равно требуются дворники. Правильно? Они по-прежнему работают метлами. Все равно требуются, не знаю, сантехники с разводным ключом. Кочегары нужны в Российской Федерации. И все тот же МРОТ.
Оксана Галькевич: И плотники.
Константин Корищенко: Ну, не совсем так. На самом деле сегодняшние технологии уменьшают потребность в части из этих профессий. А вот то повышение зарплата, о котором говорилось минут десять назад, которое случилось в этом году, как раз отражает этот факт: на этих работах работали те люди, которые были приезжими и готовы были работать за низкую заработную плату. И когда количество этих людей стало ограниченным из-за ограничений перемещения, пришлось повышать заработную плату.
Поэтому можно прийти к парадоксальному выводу: если мы хотим повышать заработную плату нашему населению, нужно прекратить привозить в нашу страну людей из других стран, которые готовы работать за более дешевые деньги.
Оксана Галькевич: А, вообще прекратить? Или все-таки как-то квотировать?
Константин Корищенко: Или вводить квоты. На самом деле во многих странах вводятся квоты, и не только на технологические профессии.
Оксана Галькевич: Хорошо.
У нас Сергей из Ставропольского края тоже должен успеть высказаться еще. Здравствуйте, Сергей.
Константин Чуриков: Здравствуйте.
Зритель: Меня слышно?
Константин Чуриков: Да, отлично слышно. Ваш вопрос или ваше мнение.
Зритель: Я хотел бы сказать тоже на эту же тему. Ну, в принципе, то же самое. Я в селе живу, 25 километров от города. Я буквально по вашей теме. Мне позвонили буквально месяц назад, предложили работу. Я давным-давно оставлял свои данные, и вот наконец главный инженер спустя год или два года соизволил позвонить. Я по специальности монтажник технологических трубопроводов. Контора – теплосеть. И знаете, какую зарплату он сказал? 12 тысяч.
Константин Чуриков: А, то есть он год искал вообще по всему Ставрополью – никого не нашел и вам позвонил.
Зритель: Ну, только на дорогу 3,5 тысячи – каждый день туда-сюда. На питание, чтобы только с собой обед взять, – 2 тысячи. Это уже 5,5 получается. И плюс к этому еще 2 тысячи на сигареты. И что у меня остается?
Константин Чуриков: Сергей, вот вы с ними беседовали? Вы что ему сказали? Вы какие вопросы ему задали?
Зритель: Когда строили завод, я получал 20 тысяч. И я был доволен. За 20 тысяч еще реально можно работать.
Оксана Галькевич: Но не за 12.
Константин Чуриков: Сергей, вы ему отказали, я надеюсь? Или как?
Зритель: Ну конечно. Понимаете, просто смысла нет. Я буду работать на них. У меня только на сигареты и на питание, а на мою семью вообще ничего не остается.
Константин Чуриков: Спасибо за ваш вопрос.
Оксана Галькевич: Сергей, мы поняли. И бросайте все-таки курить на самом деле.
Константин Николаевич, вы знаете, я сейчас попрошу еще такую информацию показать. Вот смотрите. Может быть, вопрос не только… Возвращаюсь к башкирской истории и как-то про страну говоря. Может быть, дело не только в какой-то особой привередливости, еще в чем-то? А может быть, в том, что люди у нас боятся связывать свою профессиональную судьбу с частным бизнесом, потому что их часто там обманывают, кидают, скажем так?
Вот та самая Башкирия, которая у нас фигурировала в сюжете, она на первом месте, по опросу одного из агентств по подбору персонала (HeadHunter), на первом месте, так сказать, по задержкам заработных плат. Потом – Омская область. А потом, кстати, Ставропольский край, который только что у нас был на связи. Ну, людей просто кидают с зарплатой. Вот приходят они устраиваться и даже МРОТ свой не получают. Может это быть одной из причин?
Константин Корищенко: Вполне может быть. Но тогда давайте посмотрим, что является обычно причиной этой задержки зарплата. Ну, если убрать в сторону откровенный криминал, то в подавляющем большинстве это просто отсутствие прибыли у данного предприятия. То есть, по сути, попытка запустить свой частный бизнес оказывается неуспешной. И это приводит к тому, что, в общем-то, бизнес не может себя прокормить – соответственно, не может выплачивать заработную плату.
Так что здесь мы опять попадаем в ту же самую ситуацию, что и люди работающие, и люди, занимающиеся бизнесом, в конце концов приходят к тому выводу, что вот эти 10–15 тысяч на свое собственное пропитание можно получить со своего собственного приусадебного участка. И зачем тогда вообще включаться в экономику?
Константин Чуриков: То есть кормить мы себя должны участком, а на работе получать какие-то деньги, я не знаю, на мороженое, да?
Оксана Галькевич: Подождите, подождите, Константин Николаевич. Вот вы хотите сказать, что эта история с приусадебным участком включена в эту экономическую модель взаимодействия с населением и назначением МРОТ?
Константин Корищенко: Нет, она не включена. Кстати, то изменение МРОТ, которое сейчас происходит, точнее, прожиточного минимума – это тоже очень характерно. Мы теперь уже не будем знать, что такое прожиточный минимум, а просто будем знать относительную цифру от заработной платы. Ну, это в стране.
Так вот, что происходит? Человек, с одной стороны, оказывается в силу своей какой-то, может быть, не очень высокой квалификации исключен из новых технологических бизнесов. А с другой стороны, ту зарплату, которую ему готовы платить за относительно простую работу… При всем уважении к работе швеи, но это все-таки относительно простая работа, где за 3–6 месяцев можно набрать основные навыки. Эта заработная плата в принципе сопоставима с тем, что можно собрать у себя на участке.
То есть получается, что, в общем-то, единственный способ, каким образом это все может разрулиться – это изменение, скажем так, структуры экономики в пользу технологий, о чем мы уже говорим лет двадцать, и предоставление возможности все-таки людям… не то чтобы предоставление возможности, а в том числе готовность перемещаться в те точки, где ведется бизнес. Потому что, условно говоря, привезти бизнес в город Агидель, который был создан, по сути, как спальный район, – это занятие безнадежное.
Константин Чуриков: Спасибо вам большое. Константин Корищенко, доктор экономических наук, профессор РАНХиГС.
Ну, однозначно что-то менять надо. Что зрители пишут? Буквально тезисно. «МРОТ – это плата не за труд, а за унижение». Рязань: «Нянечка в детском саду получает так же, как дворник. Работает с детьми, а не с метлами». «Вопрос неправильный, – Ленинградская область поправляет, – за МРОТ полстраны работает», – ну, по данным нашего зрителя.
Оксана Галькевич: Давайте подведем итоги нашего опроса. Мы спрашивали: «Пойдете ли вы работать за МРОТ?» 14% только согласились, а 86% – «против». Это означает, что, в принципе, такого человека найти можно, просто искать его будет сложно и долго.
Константин Чуриков: У нас в ходе нашего голосования нашлось 176 человек, которые ответили «да». А всего проголосовали 1 249.
Мы вернемся к вам через пару минут. Будем говорить, вообще разбираться, почему пенсионеров в стране стало намного меньше.
Источник
