Не могу работать ненавижу людей

Что делать, если вы ненавидите свою работу, но зависите от нее? Мнение психолога

«Афиша Daily» продолжает задавать психотерапевту Адриане Имж вопросы об отношениях с собой, окружающими людьми и миром. На этот раз разбираемся, что делать, если вы терпеть не можете свою работу, но зависите от нее материально.

Ситуация патовая, конечно. Но попробуем разобраться.

Как ни удивительно, отношение к работе тоже имеет культурную окраску. В разных культурах к работе относятся по-разному: в Испании, в Израиле, в США и в других странах многие люди любят свою работу и ходят на нее с удовольствием, скорее расстраиваясь, если работы нет.
Это связано с целями и ценностями.

В России детям редко объясняют, зачем нужна работа и чем она ценна. Почему хорошо работать, например, булочником или плотником. Гораздо чаще детей ориентируют либо просто на финансовый успех, либо на какие-то должности, связанные с властью или социальной престижностью: начальники, врачи, финансисты, юристы. Поэтому взрослые люди часто страдают от того, что их ожидания и цели не реализовываются в работе. В странах, где просто важно, что ты трудишься и приносишь пользу людям, разочарованных в работе меньше.

Важно задать себе вопрос: почему я ненавижу свою работу? Мне не нравятся люди, с которыми я общаюсь? Мне не нравится то, что я делаю? Я ожидал, что я в своем возрасте буду вести другой образ жизни? Я пришел в эту профессию, чтобы делать что-то одно, а приходится заниматься совершенно другим?

И начать мне кажется важным с того, что многим из нас не хватает уважения к своему труду. Я что-то делаю, это не криминальное преступление и в целом направлено на улучшение жизни (моей или других людей)? Я молодец. Это уже работа. Может быть, не самая лучшая, но ценная. Как минимум для меня. Да, наверняка есть люди, которые зарабатывают больше меня и живут интереснее, богаче, лучше, комфортнее. Но мой труд важен. Если я не буду его уважать, чего ждать от других?

Вторая проблема — это отношения между людьми. Довольно часто отношения в коллективах не очень приятные, много негативных оценок, конкуренции, могут годами тлеть вялотекущие конфликты. Корпоративную активность и командообразование чаще всего воспринимают с агрессией и сопротивлением — нет желания узнавать коллег, проникаться ими и взаимодействовать. А ведь это очень важный момент — люди проводят в коллективе по много часов, и хотя бы один дружественный коллега, с которым можно пообедать и поболтать возле чайника, значительно разгружает психологически.

Порой в коллективах не хватает того, кто мог бы быть доброжелателен ко всем, организовывал активность, походы, мероприятия — именно такие, чтобы всем было весело. Можно стать таким человеком (если есть желание, конечно).

Если же совсем никак, помогают способы психологической разгрузки: рисовать про свой безумный серпентарий комиксы или писать рассказы, выпускать стенгазету — пусть только для самого себя, поддерживать коллег в боях друг против друга, мысленно делая ставки, кто победит. Мысленное дистанцирование от процесса неприятных действий или коммуникаций значительно снижает уровень раздражения.

При расхождении в ожиданиях от того, что я делаю и что хотел бы делать, в ряде случаев помогает пойти учиться — либо повышать квалификацию, либо получать новую профессию. Это, во-первых, дает надежду на изменение текущей ситуации, а во-вторых, позволяет поделать что-то новое и интересное. Когда на курсах живописи кто-то говорит: «Господи, как мне надоело работать учителем физики!» — наверняка найдется тот, кто посочувствует и поддержит, в то время как в школьной учительской куда выше вероятность услышать — «Нам всем надоело, и ничего — молчим».

Несколько раз мне приходилось работать с людьми рабочих профессий с очень хорошими лидерскими и организационными способностями. Но коллектив их тянул назад — и требовалась моя помощь и поддержка, чтобы они решились учиться и двигаться дальше — к более сложным, хорошо оплачиваемым и интересным должностям.

Непросто на вопрос «Ты чего там, учишься? Считаешь себя умнее нас?» найти корректный ответ или отказаться пойти в пятницу вечером бухать с мужиками, потому что у тебя завтра экзамен. Тем не менее именно учеба помогала людям в итоге хотя бы себе сказать: «Да, я умнее их и больше думаю о своем завтрашнем дне, поэтому мне важно сдать этот экзамен».

Очень важно запрашивать больше поддержки от друзей и близких. Конечно, бывает так, что и у них с работой все не очень, — некоторые мои клиенты с изумлением говорили, что они в принципе не встречали людей, которым нравится их работа. Одна из девушек в группе была поражена, обнаружив, что она там единственная, кто не любит свою работу, — в ее детстве и среди членов ее семьи работа была страшилкой, которая требовала жертв и страданий. Для нее обнаружить людей, которые любят свою работу и ходят на нее с удовольствием, уже было мощным стимулом начать что-то делать для изменения своей ситуации, ведь если интересная работа — это не утопия, а реально существующая штука, то имеет смысл ее искать.

Источник

Что делать, если вы ненавидите свою работу, но зависите от нее? Мнение психолога

«Афиша Daily» продолжает задавать психотерапевту Адриане Имж вопросы об отношениях с собой, окружающими людьми и миром. На этот раз разбираемся, что делать, если вы терпеть не можете свою работу, но зависите от нее материально.

Адриана ИмжВыпускница психфака МГУ и курса Екатерины Михайловой в Институте групповой и семейной психологии и психотерапии, автор книги «Неформальные заметки психотерапевта». Ведет групповую и индивидуальную работу с клиентами с 2007 года.

Ситуация патовая, конечно. Но попробуем разобраться.

Как ни удивительно, отношение к работе тоже имеет культурную окраску. В разных культурах к работе относятся по-разному: в Испании, в Израиле, в США и в других странах многие люди любят свою работу и ходят на нее с удовольствием, скорее расстраиваясь, если работы нет.
Это связано с целями и ценностями.

В России детям редко объясняют, зачем нужна работа и чем она ценна. Почему хорошо работать, например, булочником или плотником. Гораздо чаще детей ориентируют либо просто на финансовый успех, либо на какие-то должности, связанные с властью или социальной престижностью: начальники, врачи, финансисты, юристы. Поэтому взрослые люди часто страдают от того, что их ожидания и цели не реализовываются в работе. В странах, где просто важно, что ты трудишься и приносишь пользу людям, разочарованных в работе меньше.

Важно задать себе вопрос: почему я ненавижу свою работу? Мне не нравятся люди, с которыми я общаюсь? Мне не нравится то, что я делаю? Я ожидал, что я в своем возрасте буду вести другой образ жизни? Я пришел в эту профессию, чтобы делать что-то одно, а приходится заниматься совершенно другим?

И начать мне кажется важным с того, что многим из нас не хватает уважения к своему труду. Я что-то делаю, это не криминальное преступление и в целом направлено на улучшение жизни (моей или других людей)? Я молодец. Это уже работа. Может быть, не самая лучшая, но ценная. Как минимум для меня. Да, наверняка есть люди, которые зарабатывают больше меня и живут интереснее, богаче, лучше, комфортнее. Но мой труд важен. Если я не буду его уважать, чего ждать от других?

Вторая проблема — это отношения между людьми. Довольно часто отношения в коллективах не очень приятные, много негативных оценок, конкуренции, могут годами тлеть вялотекущие конфликты. Корпоративную активность и командообразование чаще всего воспринимают с агрессией и сопротивлением — нет желания узнавать коллег, проникаться ими и взаимодействовать. А ведь это очень важный момент — люди проводят в коллективе по много часов, и хотя бы один дружественный коллега, с которым можно пообедать и поболтать возле чайника, значительно разгружает психологически.

Мой труд важен. Если я не буду его уважать, чего ждать от других?

Порой в коллективах не хватает того, кто мог бы быть доброжелателен ко всем, организовывал активность, походы, мероприятия — именно такие, чтобы всем было весело. Можно стать таким человеком (если есть желание, конечно).

Если же совсем никак, помогают способы психологической разгрузки: рисовать про свой безумный серпентарий комиксы или писать рассказы, выпускать стенгазету — пусть только для самого себя, поддерживать коллег в боях друг против друга, мысленно делая ставки, кто победит. Мысленное дистанцирование от процесса неприятных действий или коммуникаций значительно снижает уровень раздражения.

При расхождении в ожиданиях от того, что я делаю и что хотел бы делать, в ряде случаев помогает пойти учиться — либо повышать квалификацию, либо получать новую профессию. Это, во-первых, дает надежду на изменение текущей ситуации, а во-вторых, позволяет поделать что-то новое и интересное. Когда на курсах живописи кто-то говорит: «Господи, как мне надоело работать учителем физики!» — наверняка найдется тот, кто посочувствует и поддержит, в то время как в школьной учительской куда выше вероятность услышать — «Нам всем надоело, и ничего — молчим».

Несколько раз мне приходилось работать с людьми рабочих профессий с очень хорошими лидерскими и организационными способностями. Но коллектив их тянул назад — и требовалась моя помощь и поддержка, чтобы они решились учиться и двигаться дальше — к более сложным, хорошо оплачиваемым и интересным должностям.

Непросто на вопрос «Ты чего там, учишься? Считаешь себя умнее нас?» найти корректный ответ или отказаться пойти в пятницу вечером бухать с мужиками, потому что у тебя завтра экзамен. Тем не менее именно учеба помогала людям в итоге хотя бы себе сказать: «Да, я умнее их и больше думаю о своем завтрашнем дне, поэтому мне важно сдать этот экзамен».

Очень важно запрашивать больше поддержки от друзей и близких. Конечно, бывает так, что и у них с работой все не очень, — некоторые мои клиенты с изумлением говорили, что они в принципе не встречали людей, которым нравится их работа. Одна из девушек в группе была поражена, обнаружив, что она там единственная, кто не любит свою работу, — в ее детстве и среди членов ее семьи работа была страшилкой, которая требовала жертв и страданий. Для нее обнаружить людей, которые любят свою работу и ходят на нее с удовольствием, уже было мощным стимулом начать что-то делать для изменения своей ситуации, ведь если интересная работа — это не утопия, а реально существующая штука, то имеет смысл ее искать.

Тем не менее если до близких удается донести, что я не люблю свою работу, но сейчас вынужден на нее ходить и поэтому нуждаюсь в дополнительной поддержке, — это тоже может значительно помочь. Когда другой человек рядом говорит: «Я понимаю, что тебе не нравится, но зато ты держишь всю семью на плаву» или «Я тебе сочувствую, надеюсь, скоро кризис в твоей сфере закончится и ты сможешь найти что-то новое», — жить становится веселее.

В завершение хочется сказать, что в большинстве случаев работа с психологом помогает увеличивать благосостояние. Часто сотрудникам в России недоплачивают, их зарплата годами не индексируется, коллеги даже не пытаются развиваться и как-то улучшать сложившуюся ситуацию, и те люди, которые начинают отстаивать себя, проявлять инициативу, двигаться вперед и учиться новому, быстро получают стратегическое преимущество. В ряде случаев моим клиентам помогало просто попросить пересмотра зарплаты и обязанностей и не бояться сказать о своих потребностях не в формате шантажа, а в формате отстаивания себя.

Одна из самых страшных вещей, которую обычно говорят себе люди, — это «А куда ж деваться-то?». Иногда бывают такие периоды, когда деваться особенно некуда. В такие периоды важно работать на то, чтобы по их завершении направление для девания себя все-таки появилось.

От репортажей со «скверных» протестов до тестов и планов на ближайшие дни — в нашем фейсбуке .

Источник

Люди, которые ненавидят свою работу «Вся моя деятельность бессмысленна: я паразит»

Почти 30 % россиян идут на работу без особого желания. Многие из них предпочли бы никогда туда не возвращаться. The Village пообщался с репетитором, координатором проектов, координатором строительства и дизайнером о том, почему их работа — зло, а также узнал, чем она похожа на гречневую кашу и проституцию.

Екатерина Фролова

частный репетитор, 22 года

Когда родители благодарят меня за то, что средний балл их ребенка поднялся с тройки до четверки, мне ** ***. Когда родители жалуются, что у ребенка такие же плохие оценки, как и до занятий со мной, мне ** ***. Я в корректной форме говорю, что, наверное, их ребенок туповат. Хотя на самом деле не ребенок туповат, а я туповата. Вся моя деятельность бессмысленна: я паразит.

Я преподаю русский, английский и литературу мелким пацанам из шестого и седьмого класса, а также итальянский язык взрослым людям. Мои занятия не очень дорого стоят, потому что у меня нет высшего образования. С филфака ВШЭ я отчислилась на втором курсе, а спустя пару месяцев ушла и с филфака МПГУ, потому что на меня наорали в учебной части. Вскоре после этого я вспомнила, что я гой, и поступила на бюджет в ГКА имени Маймонида. Там я числюсь до сих пор, но давно не хожу.

Итальянский я никогда не учила, просто в детстве ездила каждое лето в Италию и ходила там в первый класс. Чтобы обучать итальянскому, я прочитала пару методичек, а английский и литературу никогда не изучала дополнительно. Обычно перед занятиями читаю статью в учебнике и потом ее пересказываю.

При этом я очень хорошая актриса и всегда делаю максимально заинтересованное лицо. Как правило, родители смотрят на меня как на спасение, и от этого мне стыдно. Мне стыдно за то, что я работаю неэффективно, и всегда боюсь, что меня спалят, поэтому на каждом занятии очень нервничаю. За час работы я так эмоционально истязаю себя, как будто отработала 12-часовую смену. После работы мне не хочется ни с кем разговаривать. Я бы могла ответственно подходить к занятиям, но я не хочу тратить на это свое время, у меня нет мечты стать лучшим репетитором. Я преподаю почти пять лет, но мой преподавательский скилл практически не вырос: с учениками я чувствую себя по-прежнему неуверенно.

За час работы я так эмоционально истязаю себя, как будто отработала 12-часовую смену. После работы мне не хочется ни с кем разговаривать. Я бы могла ответственно подходить к занятиям, но я не хочу тратить на это свое время, у меня нет мечты стать лучшим репетитором

Больше всего на свете я ненавижу, когда прихожу с планом на урок, а меня просят позаниматься тем, к чему я не готова. Еще меня бесит дорога. Я ненавижу ездить. Иногда мне везет, и ученик живет рядом с моим домом, а бывает, что я езжу на «Юго-Западную», в Митино или, блин, в Алтуфьево. Многие люди ездят на работу каждый день, и им вроде норм, но мне не норм.

Еще я ненавижу первое занятие с учеником, на котором родители смотрят на меня оценивающим взглядом. Обычно я прихожу в каких-нибудь дырявых кофтах, но не потому что я бомжиха, а потому что я просто ношу такие вещи. Но потом родители слушают, как я разговариваю, и принимают меня за нормальную. Я в принципе ненавижу общаться с родителями — они как контролеры в автобусе.

Также меня бесят дети, которые тупо шутят. Причем в такие моменты мне приходится делать дружелюбное лицо. Один мой ученик во время занятий постоянно крутит кубик Рубика, который шуршит и скрипит. Но это неудивительно, ведь у меня скучные и отстойные занятия.

Мне нравится ничего не делать. Но мне нужны деньги, чтобы тусоваться, пить пивко, покупать себе карандаши для рисования и дешевые шмотки в H&M. Я выбрала именно эту работу, потому что не хочу работать 40 часов в неделю, а репетитор за час зарабатывает столько, сколько простой консультант получает за смену в 12 часов, то есть косарь.

Можно легко заработать 30 тысяч, работая по семь-восемь часов в неделю, но я этого не делаю, потому что мне лень и потому что я испытываю жуткий стресс, когда общаюсь с учениками. Самое сложное — это быть с детьми строгой. Я придерживаюсь системы преподавания, когда ученик и учитель равны, находятся на одной волне. Мы оба общаемся либо на «вы», либо на «ты». Но такой подход хорош только для детей, которые реально заинтересованы в знаниях. Мне же всегда плевать на учеников и их оценки, я работаю исключительно ради косаря.

На занятиях я постоянно смотрю на часы и жду, когда все кончится. Я часто даю контрольные, потому что мне не нравится разговаривать с детьми. Если ученик не сделал домашку, я радуюсь, потому что мы будем делать ее сейчас. И я никогда не беру проверять задания на дом — этого мне еще не хватало.

Несколько лет назад я работала с шестиклассником, у которого была очень злая мама, она его постоянно ругала и давала подзатыльники. При этом, когда я приходила, мальчик хотел просто сидеть и ни фига не делать. Я ему сказала, что мне плевать. Во время наших якобы занятий я делала за него домашку в школу, а потом сидела в телефоне. На контрольных он присылал мне фотографии заданий, и я ему помогала, поэтому у него как будто был прогресс. Спустя какое-то время я отказалась от занятий с ним, мне стало страшно, что его мама узнает об обмане.

Летом я не работаю, потому что не сезон. В мае я говорю себе, что больше не буду преподавать, что это последний учебный год, когда я этим занимаюсь. То же самое происходит после Нового года, когда я тоже сливаю учеников и их родителей. Я не отвечаю на их звонки и просто перестаю к ним ходить. Однако в итоге все равно набираю новых учеников, потому что это очень легкий способ заработать деньги. Почти как проституция, хотя она, конечно, сложнее.

До Нового года я зарабатываю 40–50 тысяч рублей в месяц, а после многие ученики отсеиваются, и я получаю в месяц меньше двадцатки. Меня содержат мои мужья или кто-то еще. Сейчас у меня три ученика, и я зарабатываю 16 тысяч рублей — это очень мало и не стоит того стресса, который я испытываю во время работы.

В принципе, я уважительно отношусь к любому труду. Уважаю работу официантов, продавцов, дворников, уборщиков и так далее — ведь на их месте могла быть я. Моя идеальная работа — та, на которой не нужно никуда ездить и не нужно ни с кем общаться. Я вообще не люблю трудиться, мне нравится только созидательное действо. Я бы с радостью стала плотницей и делала бы табуретки и столы, если бы умела. Скоро я пойду на курсы швейного мастерства и буду шить нижнее белье для женщин. Но сперва мне нужно скопить денег. С репетиторством хочу поскорее завязать, надеюсь, это последний год, когда я этим занимаюсь.

Источник